— Так точно.
— Исполняйте.
Берестянский выключил трубку. Махнул рукой условным знаком — освобождайте. ОМОНовцы и нацгвардейцы отошли в сторону, чеченцы поднимались, отряхиваясь.
— А что нам с машиной делать? — спросил один из чеченцев — ты нам машина сломал, да!
— Пешком дойдешь.
Чеченец подошел ближе
— Уезжай отсюда, русский. Пока жив.
— Это ты жив, пока я позволяю тебе жить.
Двое — русский и чеченец долго смотрели друг другу в глаза. Первым — не выдержал чеченец.
Через несколько минут прошли три фуры. Их пропустили…
— Э, русский…
Капитан обернулся. Один из сотрудников местного МВД, тот самый, на Приоре — стоял рядом с Тигром
— Поговорить надо, да. Отойдем?
Берестянский повесил себе на плечо автомат. Они отошли в сторону… чеченец не видел, что один из ОМОНовцев присел за машиной, держа чеченца под прицелом Вала.
— Говори.
Чеченец был молодым, наглым, небритым — здесь вообще было на удивление много молодых людей, в России от этого отвыкаешь. Из хорошей, влиятельной семьи — иначе бы в уголовный розыск не попал бы. Здесь это не просто так и не бесплатно — даже большие деньги, и то возьмут далеко не от каждого.
— Ты из Ростова, да?
— И что?
— Я в Ростове учился, в школе милиции… — чеченец закатил глаза — такие девочки, да… Вай, какие девочки…
Да уж… Это не у вас — коз и овец…
— И что с того?
— Да ничего. Ты зачем так делаешь, брат? Нехорошо так делать, да.
— Я тебе не брат.
Чеченец внешне не обиделся
— Как знаешь, русский. Только ты все равно нехорошо делаешь. Ты зачем так Асланбека остановил? Он большой человек, у него дядя генерал полиции, да. А ты его обидел при его людях, на землю положил — это большое унижение для мужчины, если его на землю положили. А если он ночью мстить со своими абреками придет? Мы тоже спокойно жить хотим, русский, если ты такой крутой, зачем нас подставляешь?
— Как придет, так и уйдет. И тебя сюда никто не звал. Хочешь — вали домой, без тебя тут справимся.
Чеченец поцокал языком
— Нехорошо говоришь, русский. Нехорошие слова говоришь. Ну, зачем так делать? Давай договоримся — мы тут знаем каждого, кого можно остановить, кого нельзя. У кого есть деньги, у кого нет. А ты ничего не знаешь, никого не уважаешь… беда будет, русский. Давай договоримся — ты своим людям скажешь. Если я рукой сделаю вот так — твои люди пропускают. А если вот так — останавливают. Ты сколько денег зарабатываешь, русский?
— Достаточно.
— Вах… достаточно никогда не бывает. Квартира купить, девушка в ресторан сводить, машина хорошая купить. На все деньги надо. А где взять?
Чеченец подмигнул
— А у Аслана взять. На вот, держи. Со своими поделишься…
Чеченец достал из внутреннего кармана куртки разномастную пачку денег — доллары, евро, рубли в крупных купюрах. Не глядя, поделил надвое, сунул одну часть капитану ОМОНа.
— Держи. Не смотри, что мало, если умно делать, до конца дня вчетверо от этого заработаем. И пополам поделим. Ты будешь не пропускать, а я — пропускать, да? Скажу — русский злой, надо много платить, да. Половина — по справедливости, ты не смотри, что у меня людей мало, мне тут много с кем делиться надо, да.
— Значит, этому тебя в Ростове учили, да?
— Зачем так говоришь? — обиделся чеченец — при чем тут Ростов? Это дядя Мага научил, он тоже милиционер, на дороге стоял, трехэтажный дом построил. Если хочешь, русский, тебе тут и стол накроют, и девочек привезут. Если надо — машину подарим. Или насчет девочек распорядимся. У Аслана тут девочки есть… есть русские, есть украинки… даже полька есть. Скажи, какую надо, брюнетка, блондинка, рыжая, маленькая, взрослая — любая будет, да.
— Значит, если вот так — пропускаем. А так — останавливаем. Да?
— Да! — просиял чеченец.
Берестянский взял деньги. И вмял их захлебнувшемуся кровью чеченцу в рот поверх выбитых одним ударом зубов…
— Товарищ капитан…
У Берестянского уже башка гудела.
— Что там…
— Да тут… прибабахнутые какие-то…
— Прибабахнутые?
— Эти… в Чечню прут. Без оружия.
— Б… этого только не хватало.
Берестянский пошел к блоку. Ё… Шеви-Нива, дальше Паджеро и за ними КамАЗ. Шеви Нива серебристый, Паджеро белый, но без знаков ООН. Зато какие-то наклейки… хрен знает, какие. Темнеет — да и в глаза как песком сыпанули.
У Паджеро — Смирнов отбивался от каких-то…
— Так! — голос у капитана был гулкий, командирский, отработанный — капитан Берестянский, полиция! Прекратить! Что тут происходит, нах..!
— Теперь — все внимание обозначилось на него. Три бабы — мужик благоразумно в машине сидит — понимает, что все на взводе и можно и в рожу схлопотать очень даже запросто. Бабы — одна пожилая, толстая, явно стервозная — капитан это мог определять с первого взгляда, пришлось хлебнуть. Одна лет тридцати, неприметная, с короткой стрижкой. Зато третья…
Лет двадцать пять… только одно определение подходит — гламурная киса. Хороша и без косметики… просто убийственно хороша. Он таких в Москве понавидался, когда в командировки ездил — митинги разгонять. Название у этих было — болотные. То против власти орут, поорали, разошлись — в соседских дворах целая выставка автопрома, вплоть до Бентли. Он сам видел. В основном — психованные, один раз капитана одна такая киса по лицу зацепила, дома скандал серьезный был — так вот что у тебя за командировки, сукин ты кот! Еще один раз — какая-то психушка облила его краской, еле отстирался потом. Причем не на митинге — прямо на улице подошла и раз! Это какая-то там арт-группа, то голыми на Красной площади скачут, то в храм с непристойными песнями ворвутся, то е…ся, простите, публично, то еще чего. А вот теперь придумали полицейских краской обливать. Парады п…расов еще проводят — капитана всегда удивляло: что на параде п….расов делают бабы? С жиру бесятся, дуры.
Связываться с ними было тягостно, нервы и так были на взводе. Он бы их пропустил, только вот — впереди Чечня.
— Ты куда прешься? — грубовато спросил капитан — не видишь, тут зона боевых действий. Совсем с ума съехали? Поворачивайте назад.
— Мы представители организации Гражданская Инициатива, везем медикаменты для пострадавших от боевых действий жителей Чечни! Вы не имеете права нас останавливать.
Хороша девочка. И злая как кошка, реально злая.
— Да что ты говоришь. Я имею право останавливать, кого захочу и когда захочу. Это блок-пост, не видишь?
— Вы не имеете права нас останавливать! Позовите сюда руководителя.
— Старшего по званию.
— Что?
— Старшего по званию. Я и есть старший по званию, здесь. Капитан Берестянский, ростовский ОМОН.
Глаза девушки вспыхнули злостью.
— ОМОН!
— Ну, да. Душитель свободы. Сатрап и тиран. Ты в этом сарафанчике — как думаешь, докуда проедешь? До Грозного точно не доедешь, красивая такая.
— Да вы… свинья.
— О… здорово. Еще!
— Позвоните руководству! Я дочь Белоцерковского!
— Кого?
— Белоцерковского! Заместителя министра экономики! Да вас…
— Да не вопрос…
Берестянский — снова достал телефон, включил на громкую связь. Набрал номер — тот самый, который набирал чеченец. Повтором.
— Кто тут еще…
По голосу — Берестянский понял, что генерал Городецкий пьян и сильно.
— Товарищ генерал, капитан Берестянский, контроль — семнадцать. Тут у меня две легковушки и КамАЗ. С медикаментами. И дочь замминистра Белоцерковского, требует, чтобы ее пропустили в зону боевых действий.
— Ты что, капитан, о…л там совсем? — раненым зверем взревел генерал — элементарный вопрос решить не можешь!? Еще раз, б…ь меня по такому вопросу разбудишь, и пиши рапорт на увольнение… б…ь!
В трубке зазвучали гудки.
— Ну?
У девушки в глазах стояли слезы, но она крепилась.
— Ну как же… как вы не понимаете. Мы же… собирали это… не одну сотню километров проехали, а вы…
— Ты хоть знаешь, что там, дура? Там штурм Грозного идет. Пальба такая, что небо с землей смешивается. И ты — такая красивая.
Вообще то, капитан Берестянский немного преувеличивал. Штурм Грозного не был похож на ни штурм в девяносто четвертом, ни на штурм в двухтысячном. Его начали с ходу, боевики не успели как следует укрепить город. Основные банды отошли в труднодоступную горную местность, по ним работал спецназ, наносили удары беспилотники. В сам Грозный вошли части Национальной гвардии, они были серьезно подготовлены для городских боев, оснащены новейшей техникой, срочников не было совсем. Спецназ уже был в городе, бои шли в районе комплекса правительственных зданий. По всем расчетам — Грозный должен был пасть завтра к вечеру, после чего оставалось только зачистить его. Далеко не все жители Чечни — поддержали мятеж, в том же Дагестане с этим было куда хуже. Объяснялось все просто — Чечня слишком хорошо жила по сравнению с другими и многим — было что терять. На словах это одно — а идти в горы, питаться Сникерсами и ждать управляемой бомбы с беспилотника или выстрела снайпера… извините.